10 ЛЕТ «ТАКИМ ДЕЛАМ»

В 2015 году «Такие дела» были совсем маленьким медиа — в штате работало всего около десяти человек, большие истории выходили далеко не каждый день, а подписчиков в соцсетях было от силы пару тысяч. Мы все горячо хотели изменить журналистику и мир вокруг, но, конечно, не могли представить себе, куда это нас приведет через пять лет. Хотя о том, что мы будем проводить 2020 год вот так, мы не догадывались даже полгода назад!

В свой день рождения редакция «Таких дел» решила представить, каким будет 2025 год. О чем будут беспокоиться в России и что обсуждать в СМИ? О чем мы будем писать и кому помогать? Кто из нас останется работать в «Таких делах», а кто найдет для себя новый проект? Мы запланировали письмо с ответами редакции, и оно придет на наш внутренний почтовый ящик 26 мая 2025.


Илья Семенов, журналист:

Самое лучшее в работе для «Таких дел» – осознание того факта, что не все потеряно, что даже в самой тяжелой, казалось бы, безвыходной ситуации, находятся люди, готовые помочь, поддержать, а иногда – просто спасти. Такие истории – самые любимые и чистые, потому что по сути это истории воскрешения, которое, как водится, дает надежду не только участникам событий, а всем, кто о них знает, то есть вообще двигает мир к добру, прячет его от зла. Хочется верить, что через пять лет в ТД таких историй будет гораздо больше, и в слове «невыносимо» на нашем мерче мы, если и не перечеркнем «не», то хотя бы возьмем в скобки.


Сабина Бабаева, журналист:

Май 2020-го отличается от мая 2015-го, если говорить о российской повестке, меньше, чем 2015-й от 2010-го. Тогда «никто (мало кто) не мог себе представить» всю эту историю с Крымом и т. п. Сегодняшнее напоминает ремарку к пьесе – «те же и коронавирус». Пройдет несколько месяцев, может быть год, ковид изменит картину потребления, но не сильно. Она и так менялась в сторону демократичности, доставки, дома и лени. Политическая картина – в России – тоже, скорее всего, мало изменится. Если мы точно знаем, что в США в 2025-м президентом будет не Трамп, то насчет России и Путина никто не может сказать того же, увы. Зато внимание мира, возможно, снова перетянет на себя Илон Маск с его обещанными короткими полетами на Марс, как в командировку. Так что 2025-й – это, наверное, те же и Марс.


Филиппо Валоти Алрди, журналист:

Пять лет назад о домашнем насилии практически не говорили в публичном пространстве, а слово ПНИ было загадкой для большинства людей. Сегодня это не так, а значит все тексты, фотоистории и видео были не напрасны. Я верю в развитие и думаю, что через 5 лет, 25 мая 2025, мы будем обсуждать результаты завершившейся реформы ПНИ и писать о новых проектах помощи жертвам домашнего насилия. А еще я верю, что все темы, о которых мы пишем сегодня, будь они про бездомных или людей с БАС, так или иначе получат свое продолжение, нуждающиеся получат необходимую помощь от государства и общества, и та же «Ночлежка» наконец-то откроет в Москве не один, а несколько приютов.


Инна Кравченко, старший редактор:

Мы будем писать о том, что отменили закон Димы Яковлева и инагентов. Что дела в третьем секторе так хороши, фонд «Нужна помощь», наконец, закрылся, а в ЦУМе открылся концепт-стор «Таких дел» в коллаборации с лучшими дизайнерами. Офис «Нужна помощь» переехал в Сингапур.


Светлана Ломакина, журналист:

Поскольку я в некотором смысле идиотка и оптимистка, думаю, что обязательно найдут вакцину от коронавируса; люди со СМА будут получать лекарства; резко возрастёт число тех, кто переедет за город, появится новое направление – дачные городки, в которых будут развиваться новые профессии. А ещё бурильщики найдут магический кристалл, который спасёт Россию!


Яна Кучина, редактор партнерских проектов:

Думаю, мы будем писать, как разрыли Москву и уничтожают памятники архитектурного наследия, потому что прокладывают чертовы вакуумные тоннели – и теперь до Вашингтона четыре часа езды. А социологи будут рассуждать, как новый транспорт изменит расселение и как недвижимость в Подмосковье дорожает: 15 минут и ты на работе – но это убивает (добивает) русскую деревню.

В медицине будет генная инженерия, и мы будем обсуждать права и свободы – верно ли заставлять людей наносить татуировки, помогающие оценить состав крови или это должен быть выбор каждого.

А может, мы просто будем обсуждать, как прорастить рис в нашей ядовитой почве и на каком континенте сохранилась жизнь.


Лада Родчанина, журналист:

25 мая 2025 года Путин всё ещё президент. «Такие Дела» ведут сбор на поддержание своей работы. Редакция обсуждает план очередного спецпроекта про людей с ограниченными возможностями, который будет работать в дополненной реальности. Выходит материал о том, с какими сложностями столкнулись первые вынужденные климатические переселенцы в России.


Полина Курохтина, выпускающий редактор:

В мае 2025 года «Такие дела» рассказывают про социально уязвимых людей: пожилых, людей с инвалидностью, ВИЧ-инфицированных, бездомных, одиноких матерей, детей-сирот, мигрантов. Продолжают просвещать читателей по важным темам насилия, стигмы, фобий. Просто делают это еще и на разных языках: есть редакции на китайском, английском, обязательно будет грузинская, украинская, конечно, прибалтийская версии, бюро есть в Центральной Азии и Восточной Европе.
Готовимся запустить бюро в странах Центральной и Латинской Америки. Конечно, при поддержке фонда «Нужна помощь» и Федерального агентства по social impact. Учредили премию по social journalism.


Лидия Тимофеева, новостной редактор:

О чем мы будем писать через пять лет:
- Растущий уровень бедности
- Риск распада страны (из-за новых технологий необходимость в углеводородах будет снижаться)
- Высокий уровень национализма (как следствие – полицейский беспредел)


Алена Хоперскова-Агафонова, руководительница информационного отдела:

За пять лет новости и способы их подачи очень изменились, и любопытно фантазировать, что ждет нас через пять лет.

Сейчас много персонализированных сервисов. Может быть, нас ждут новости, отобранные для нас на основе наших предпочтений – а о событиях, которые не вписываются в нашу картину мира, мы даже не узнаем? Сейчас с каждым годом контроль государства над обществом становится все строже – может быть, мы будем обязаны получать «одобренную партией» информацию?

А может быть, появится новый гаджет, и мы будем спешно перестраиваться под его форматы. Или он уже появился, просто пока не обрел той сумасшедшей популярности, которую обретет?

Я работаю на новостях десять лет, и для меня новости – это отражение мира. И мне хочется, чтобы в мире уже не было поводов писать про домашнее насилие, про запертых в ПНИ, про больных, умирающих без лекарств, про отобранных детей, про оскорбления, травлю, убийства, изнасилования, педофилию, неизлечимые заболевания и прочее, от чего становится тошно, тошно, тошно.

Конечно, все это будет. Но все, на что я надеюсь, что этот список будет становиться все меньше и меньше. И однажды исчезнет совсем.


Владимир Шведов, заместитель главного редактора:

Пять лет назад я пришел работать в «Такие дела» – едва запустившийся проект с парой тысяч подписчиков. Я не мог и думать, что в 2020 году это будет одно из важнейших онлайн-медиа в России, а социальная повестка в СМИ выплеснется далеко за пределы нашего проекта, и писать об этом станут все от «Афиши» до «России Сегодня».

Точно так же еще полгода назад я не мог представить, что пятилетие любимой редакции мы будем отмечать в тотальной изоляции, без возможности собраться вместе с читателями, коллегами и друзьями. Прогнозировать что-либо сейчас очень сложно даже на ближайшие несколько недель, но я хочу представить, что может случиться через еще пять лет.

Мне кажется, социальная повестка окончательно закрепится как одна из основополагающих в российской журналистике. Какие бы перемены не случились, думаю, ни в политике, ни в экономике так и не будет оживления, подобного тому, что есть в «общественном» секторе. Хочется верить, что большинство особенно острых проблем, на которые обращают внимание ТД – запертость людей в ПНИ, репрессивная наркополитика, незащищенность бездомных и т.п. – будут решаться. И появится что-то новое. Что это может быть? Почему-то мне кажется, что особенно остро встанут вопросы миграции и отношений столицы с регионами. Изоляция еще раз подстегнула задуматься о том, что в повестку обязательно скоро войдут вопросы трудового права – мир вокруг нас меняется куда быстрее, чем принципы, по которым регулируются трудовые отношения. Думаю еще, что экологической повестки станет намного больше – даже временная «передышка» с остановкой большинства производств все равно не переменит тренд стремительно приближающейся экологической катастрофы. Наконец, это, правда, скорее уже мечта, очень хочется верить, что в России все-таки произойдет какая-то масштабная реформа правоохранительной и судебной системы. Надеюсь, все поменяется настолько сильно, что обо всех переменах можно будет писать еще годами.

А, вообще, хочется пожелать, чтобы «Такие дела» остались в 2025 году, стали еще известнее, устойчивее и популярнее, чтобы как можно больше читателей было из разных концов страны, а все классные публикации обязательно находили свою аудиторию, вне преград агрегаторов и социальных сетей.


Артем Беседин, редактор:

Через 5 лет «Такие дела» – это все еще СМИ, которое лучше всех и интереснее всех пишет человеческие истории. Мы расширили свою географию до стран Восточной Европы вплоть до Польши. Опытом фонда «Нужна помощь» интересуются в Средней Азии. Сотни региональных медиа и фондов пользуются нашими наработками и инструментами, обращаются к нам за координацией. Наши читатели и сотрудники получают приглашения возглавить министерства социальной политики и другие профильные органы. Совместная работа одного из наших журналистов со специалистом по data journalism получает Пулитцер. Мы организовали летние лагеря на побережье Черного и Балтийского морей, а также у Тихого океана. В лучших гуманитарных вузах Европы востребованы лекции наших редакторов, авторов и специалистов фонда «Нужна помощь». Леса в России больше не горят, потому что МЧС научились работать совместно с «Добровольными пожарными» круглый год. При консультативном участии «Нужна помощь» проведена реформа ПНИ. Митя Алешковский вошел в первую сотню на бостонском марафоне.